Вводится в храм Пресвятая Дева — отроковица Мария, будущая Матерь Спасителя и всех верующих в Него! Празднуя ныне сие действие из Ея жизни, как дети Ея по вере и духу, — понудим себя и подражать сему действию, по его силе и значению. Ибо еще Пророком предизображено: приведутся царю девы в след ея, искренния ея приведутся тебе и введутся в храм царев (Псал. 44, 15). Девы — это души верующих; — храм царев — это внутреннейшее Богопребывание. Если мы верующие, то по следам Богоматери должны восходить во внутренний храм — пред лице самого Царя и Бога.
Введение впрочем в храм отроковицы Богоматери было только предзнаменованием восхождения всех верующих пред лице Бога. Основание же и начало тому положено, — и самый путь туда проложен уже самим Господом Спасителем — по Его человечеству. Он вошел, как пишет Апостол, в самое небо, да явится лицу Божию о нас (Евр. 9, 24). Человечество в лице Иисуса Христа прошло небеса и стало пред лице Самого Бога, — не ради Господа, а ради нас. Этим открылся истинный путь святых (Евр. 9, 8), сокрытый для древних под символом вхождения в святая святых скинии. После сего уже все верующие имеют дерзновение входить во внутреннейшее за завесу, идеже предтеча о нас вниде Христос (Евр. 6, 19-20), — входить путем новым и живым, его же обновил есть нам Господь завесою, сиречь, плотию Своею (Евр. 10, 20).
Самым делом верующие входят пред лице Бога сим путем новым и живым, уже по исходе из тела. Но чтоб удостоиться сего, надобно в здешней жизни умно или сердечно совершить то, что делом совершится по смерти, т. е. надобно здесь еще — умом и сердцем взойти во внутреннейшее завесы, стать пред лице Бога и утвердиться там на неисходное пребывание.
Божия Матерь восходила по степеням. Есть степени и умнаго восхождения к Богу. Их можно насчитать много. Укажу вам главнейшия:
Первая ступень есть обращение от греха к добродетели. — Человек грешник — не помнит о Боге и о спасении души своей не заботится, а живет, как живется, удовлетворяя своим страстям и склонностям без всяких ограничений, лишь бы только это не разстроивало его взаимных к другим отношений. Очевидно, куда приведет человека такой путь! Но грешник в безпечности и нерадении не видит того. — Господь же бдит над ним. И бывает, что или ангел хранитель в сердце, или слово Божие — чрез слух, — открывают очам его бездну, в которую он идет, смеживши очи. — Когда грешник восприимет в чувство опасность своего положения и возжелает избавиться от готовой ему пагубы, тогда полагает в сердце своем твердое намерение отстать от прежних своих худых дел и обычаев и начать жизнь по заповедям Божиим. Эта перемена жизни на лучшее, или как я сказал — обращение от греха к добродетели и есть — первая ступень восхождения к Богу. Того, кто вступил на сию ступень, — вы видите занятым с напряжением сил сим одним доброделанием. Нет его ни на гуляньях, ни в театре, ни на балах, — ни где, где потешают страсти, и чрез них служат сатане. Он всегда за делом, — или на должности, или в трудах по семейству, или в делах благочестия и благотворения. — Ходит в храмы на службы Божии, как только есть возможность и соблюдает все уставы Церкви, помогает всячески нуждающимся, дело свое ведет добросовестно, терпит, когда нужно терпеть, — и за себя и за других, соблюдает мир и мирит, отличается постоянством и степенностию, неболтает по пусту, небранится, мало спит, мало ест и проч. Вот эта первая ступень!
Вторая ступень есть обращение от внешняго доброделания к возбуждению и блюдению добрых чувств и расположений. Внешние дела, как я говорил вам, ценятся более по чувствам и расположениям, с какими совершаются. Сии чувства не всегда бывают исправны, при видимой исправности, и потому губят бóльшую часть наших добрых дел. Напр. в церкви быть Богоугодное дело… но к сему делу может привиться тщеславие и сделать его небогоугодным. — Можно с удовольствием стоять в церкви, но для того, чтобы глазеть на то или другое, или чесать слух, как осуждает Апостол. — И это уничтожает доброту пребывания в церкви. То же может случиться и со всяким добрым делом. Можно милостыню подавать и поститься, да видимы будем; — можно много трудиться для других — из человекоугодия; — можно уединяться и терпеть — из презорства; — можно быть усиленно деятельным — из зависти, — держаться на службе и исправно служить из корысти и неправедных прибытков, так что если проследить всю сумму наших добрых дел, и строго обсудить чувства, с какими они совершаемы были, — может оказаться, что они все — ничто — уничтожаются недобротою сокрытых под ними чувств. — А ведь это жаль! — Так вот и надобно нам строго смотреть, чтоб никакия худыя чувства и расположения не оскверняли наших добрых дел. — Сначала, когда только обратится человек от греха к доброделанию, — ему, можно сказать, еще некогда заняться своим внутренним.. Вся его забота обращена на то, чтоб отвыкнуть от худых дел и привыкнуть к добрым. Напр. в церковь он не ходил, а проводил это время в какой либо утехе; надо отвыкнуть от сего обычая худаго и привыкнуть к церкви. Милостыню не подавал и тратил деньги на другое что, расточал, прогуливал: надо отвыкнуть от гулянья и привыкнуть к милостыне-подаянию; постов не соблюдал, а ел много, сладко и скоромно; надо и здесь от одного отвыкнуть, а к другому привыкнуть. — Так и во всем! Так говорю, на первых порах, когда обратившийся от греха только еще отвыкает от дел и обычаев греховных и привыкает к доброделанию, ему некогда следить за своими чувствами, — хоть и не невозможно и не необычно сие. Тут борьба его с собою дает высокую цену всякому его делу, хотя бы и проскользнуло когда либо недоброе чувство. Но потом, когда он навыкнет доброделанию и установится в порядке добродетельной и благочестивой жизни, непременно должно ему войти внутрь своего сердца и строго смотреть за своими чувствами. Прежде враг старался отвлекать его от добрых дел, когда были еще сильны привычки греховныя. Теперь же, когда он отвык от сих последних и установился в добре, враг начнет неправыми чувствами уничтожать доброту дел. Так и надобно обратиться внутрь и смотреть за своими чувствами. Вот то время, когда работающий добру, дошедши до сознания беды, опасности или бесполезности труда, если при добрых делах не бывает добрых чувств, положит твердое намерение войти внутрь себя, строго смотреть за своим сердцем и не допускать ни в каком случае недобрых чувств и расположений — или этот поворот и обращение от внешняго доброделания к удобрению внутренних чувств и расположений — есть вторая ступень в восхождении к Богу. — Называется это — внутрь-пребыванием, вниманием ума, трезвением, различением помыслов, или очищением сердца. Дело сие состоит все в том, чтобы отгонять недобрыя чувства и привлекать, возбуждать и укреплять добрыя… С самого утра, говорит св. Диодох, стань у входа сердца, — и посекай главы исходящих оттуда злых помыслов. Ибо какое бы дело ни пришлось нам делать, — тотчас лезет из сердца худое помышление, чтоб его осквернить. Наш долг — худое помышление отогнать, а доброе на место его воспроизвесть и с сим добрым помышлением совершить дело. Напр. вы собираетесь в церковь; и пойдут помыслы: нарядись получше, чтоб на тебя смотрели, или иди, — иди, там увидишь того-то или ту-то… или еще: — сходи; сходишь, скажут, что ты благочестивый и под. Все это надо прогнать, а на место того воспроизвесть в сердце чувство обязанности быть в церкви во славу Божию, и с сим чувством сходить в церковь. — Как в этом, — так надо поступить и в прочих делах. Чем бдительнее кто смотрит за сердцем и чем безжалостнее будет отсекать недобрыя помышления и чувства, возникающия из него, тем скорее ослабит, заморит и истребит сии страстные помыслы. Они будут показываться все меньше и меньше, — а наконец и совсем улягутся и перестанут беспокоить, а на место их укоренятся чувства добрыя и святыя. В сердце водворится тогда мир и невозмутимый покой. — Это походит на то, как стакан мутной воды поставить так, чтоб он не колебался. Нечистота все будет оседать в низ; чем более она спадает, тем чище становится вода, а наконец и совсем очистится. Небо, солнце, луна и звезды в нем будут видимы! Вот это вторая ступень — очищение и чистота сердца чрез борьбу с помыслами и страстями!
Третья ступень — есть обращение от себя к Богу, которая состоит в том, чтоб стоять умом в сердце пред лицем Бога, что собственно и есть вхождение во внутреннейшее за завесу — путем новым и живым. Первыя две ступени суть только приготовление к сему, но такия, что без них ему быть нельзя. Как наоборот те две без сего последняго не приводят к цели. Начало сего состоит в том, чтоб утвердиться в помышлении о присутствии Божием. Где бы кто ни был, чтобы ни делал, сознавай, что всевидящее око Божие утверждено над твоим сердцем и все проникает его. Как солнце на небе светит и освещает всю вселенную, — и все твари движутся и действуют под его освещением: так да творим и мы все свои духовныя дела, — на умственной тверди своей имея утвержденным умное Солнце — Бога всевидящаго. Сие настроение внутрь нас само собою приходит по умиротворении помыслов на второй степени, — и очищении сердца от страстей. Ибо так говорит Господь: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Но не в одном зрении существо сей степени, — как бы холодном Богу предстоянии. Это только преддверие. Дело же самое в том, чтобы сердцем к Богу устремляться, забыв все — и в себе и окрест себя, — в Боге изчезать, или к Нему восхищаться. Святые отцы называют его изступлением, т. е. выступлением из обычного порядка жизни и погружением в Бога, по гречески екстасис. Чтоб сделать это понятнее для вас, скажу вам — один-другой пример: об одном старце говорили, что он помнил себя только до первой славы, т. е., на три псалма, а потом погружался в Богосозерцание и так-умно — без слов молился Господу, стоя неподвижно. О другом старце говорили, что он вечером становился на молитву, обращаясь лицем на восток, — воздевал руки свои, был восхищаем к Богу, — и так пребывал неизменно до тех пор, пока солнце взошедши ударами лучей своих не низводило его с блаженной высоты. Вот это и есть восхищение — или самое вступление во внутреннейшее — пред лице Бога, о котором напомнило нам празднуемое нами Введение Пресвятыя Богородицы. Это высшее его состояние. Но обычное проявление сей степени — в начатках — есть горение сердца, — или возбуждение чувств при чтении, молитве, доброделании, дома и в церкви, за делом и на пути. Плод сего — молитва. Вспадет чувство на сердце, — человек входит сознанием внутрь, — и ничего не хочет иметь в мысли кроме Бога. Если в сем состоянии он молится, то сытости не знает поклонов и молитвенных воздыханий к Богу. Горение сердца ублажает его, — и ему всегда хотелось бы быть в сем состоянии, как уверяет Макарий Египетский, — если бы можно. Вот, кто начал приходить в такия состояния, тот вступил на третью ступень, т. е., стал восходить от себя к Богу! Это предел восхождений, но такой, которому конца нет: ибо Бог бесконечен!
Вот три ступени восхождения в след Пресв. Девы пред лице Бога! На какой стоим мы с вами, братия! На первой, второй или третьей? — Но на какой бы кто ни стоял — все хорошо. Вот кто валяется в грехе и страстях, не радя о спасении, — то худо! А если кто обратился от греха и вступил на путь добродетели, тот уже на доброй стороне. Только пусть не стоит на одном месте, ибо это опасно, а все движется понемногу вперед, задняя забывая и в предняя простираясь, как заповедал Апостол (Флп. 3, 13). Аминь.
1860 г.
Святитель Феофан Затворник
Источник: Слова к тамбовской пастве. Феофана, епископа Тамбовскаго и Шацкаго. В 1859 и 1860 годах. — СПб.: В Типография Штаба Военно-учебных заведений, 1861. — С. 288-294.
